Что ожидает Россию в ее пути по преодолению кризиса и какие еще шаги необходимо предпринять руководству страны по выведению государства из опасной зоны? За какой чертой может наступить катастрофа для граждан? Об этом в эксклюзивном интервью газете «Труд» рассказал экс-глава правительства России, директор Института экономики переходного периода Егор Тимурович Гайдар.
Кризис — это болезнь. Насколько верно такое сравнение? Если оно работает, то каков диагноз и способы лечения?
Кризисы последних двух веков — это неотъемлемая часть динамичного экономического роста. Когда есть бурное развитие, есть и издержки — неустойчивость, неопределенность. Известно, что такое болезненное состояние возникает с известной периодичностью — обычно раз в 5-10 лет. Нынешний кризис стоит в этом ряду, но он необычайно жесткий, самый жесткий со времен Великой депрессии. Если говорить о России, то это первый в нашей стране глубокий глобальный экономический кризис после краха социализма. И мы страдаем, как и весь мир. Есть показатели, которые в свое время, как градусник у больного, покажут нам, что глобальная экономика пошла на поправку. Это предпринимательская уверенность, сокращение обращающихся за пособием по безработице, рост цен на недвижимость, данные по положительным прогнозам роста ВВП, которые публикует Международный валютный фонд. Эти данные по экономике, прежде всего США, в свое время покажут нам, что дело идет к выздоровлению. Конечно, таких показателей больше, но эти — главные.
О способах лечения говорить сложно — это все равно что ставить вопрос о том, как проводить тяжелую операцию на сердце. Объяснить это нельзя. Это каждый раз конкретное решение. Эффективность мер зависит от того, как на них реагируют сотни миллионов хозяйствующих субъектов по всему миру.
Пришел ли к чему-нибудь консилиум экономистов? Есть общий взгляд на то, что делать?
Тема в экономическом сообществе обсуждается, но нет универсальных решений. Не надо думать, что кто-то знает стопроцентно надежные рецепты.
В чем специфика российской ситуации?
У нас другое положение, чем в развитых экономиках. Их валюты являются мировыми резервными. Они могут их напечатать. Наш рубль, может быть, в перспективе и станет таковой, но не сейчас, не скоро. У нас, по сравнению с Европой и США, несимметричная реакция на кризис. Они наращивают денежное предложение, снижают процентные ставки, увеличивают бюджетные ассигнования. Мы, напротив, увеличиваем процентные ставки, доводим их до уровня инфляции, пересматриваем бюджетную трехлетку, с тем чтобы не допустить разбалансирования бюджетных расходов. У нас разные экономики, разные подходы к выходу из кризиса. В целом пока мы действуем правильно.
То есть вы, Егор Тимурович, спокойны?
Наша задача — не наделать глупостей, не начать раздавать деньги, спасать всех и вся. Сейчас явный приоритет — сохранение финансовой устойчивости банковской системы.
В России, в СССР всегда был один приоритет — производство. Это некий фетиш для закрытой экономики, а вы говорите о финансах как об основе выхода из кризиса. На производстве тысячи людей, а банковская сфера — это единицы.
Кризис банковской системы и государственных финансов сильнейшим образом бьет по производству, это и произошло в Советском Союзе. Он рухнул именно в результате финансовой несостоятельности, пустого государственного кошелька.
Но теперь мы видим тенденцию вхождения государства в производство ради его спасения, а если оно войдет и банковскую сферу, не вернемся ли мы к тому, от чего ушли почти 20 лет назад?
Никто еще не доказал, что российское государство может быть эффективным собственником. Можно раздавать деньги, пока есть возможность, но рано или поздно они заканчиваются. Тогда мы можем оказаться в пропасти, подобной той, в которой оказался Советский Союз. Можно говорить о прелестях сырьевой экономики, но надо понимать, что страна зависит от цен, колеблющихся в непрогнозируемом диапазоне. Если вы хотите иметь сырьевую экономику, будьте готовы к ее краху. Вы столкнетесь с тем, что нечем будет платить армии, учителям, врачам. Удержать власть в такой ситуации удается не всегда.
Сейчас во всем винят Запад от него пришла «зараза».
Обижаться на Запад бессмысленно. Надо управлять кризисом, понимать, что зона ответственности национальных политиков — это защищать свою экономику от чужих ошибок. Единого мнения у элиты по этому вопросу нет. С одной стороны, мы готовились к кризису, накапливая миллиардные валютные резервы, понимая, что ситуация на сырьевых рынках нестабильна, а с другой — не меняли структуры экономики. Очень хорошо, что у нас есть финансовая подушка безопасности, но мы готовы к кризису в меньшей степени, чем это было бы необходимо.
Как можно управлять кризисом, если в России нет ни одного государственного института, которому можно было бы доверить деньги и быть уверенным, что они будут использованы по назначению и эффективно?
У нас компетентные финансовые власти. Они неплохо управляют кризисом. Теперь многие поняли, что создан инструмент, необходимый для решения нынешних проблем. Никто не знает, сколько продлится кризис. Я не знаю ни одного человека в мире, которому бы я доверял и который может сказать, когда закончится кризис и какой объем финансов нам необходим, чтобы с ним справиться. Порадоваться можно одному: любой кризис рано или поздно кончается. Есть кулуарное мнение, что к концу первого полугодия следующего года появятся первые признаки улучшения ситуации. Но полностью полагаться на этот прогноз не стоит.
К какой же экономике мы придем в результате?
К более жесткой. С более низкими зарплатами и более высокой производительностью труда, с низкими издержками, не позволяющими иметь корпоративные яхты и самолеты, без высоких бонусов. Выживут те, кто сумеет так сделать. Возможно, предприятиям, живущим за счет протекционизма и непрозрачности, придется непросто. Кризис лечит. А кто не лечится, тот погибает. Я далек от того, чтобы заранее определять победителей и проигравших. Наш российский автопром может выжить, но принципы едины для всех. Сможет он контролировать издержки, переструктурироваться, значит, автомобильная отрасль в России будет существовать и развиваться.
Но ведь есть еще и безработица — где в случаях ликвидации предприятий окажутся люди? За какой чертой наступает катастрофа?
Есть два показателя, характеризующих безработицу. Число официально зарегистрированных безработных, обратившихся за пособием, и их общее число. Больше верю числу официально зарегистрированных. Если человек не зарегистрировался и не претендует на пособие, значит, у него есть на что жить. В последнее время очереди за пособием выросли. Сказалось и то, что мы увеличили размеры пособия, доступ к нему был упрощен. Но при учете этих фактов на рынке труда есть проблемы: занятость сокращается.
Абсолютной цифры по стране, исходя из которой можно было бы сказать, что ситуация чревата социальным взрывом, не существует. Но в отдельных городах может сложиться тяжелая обстановка. Если сравнивать Великую депрессию и нынешнюю ситуацию в России, надо помнить, что тогда безработица была главным злом, а мы, россияне, еще никогда не сталкивались серьезно с этой проблемой. Она была и в период перехода, и в кризис 1998 года второстепенной. Серьезным злом общество считало инфляцию, потерю реальных доходов, но не массовую безработицу. Рынок труда в России оказался достаточно гибким.
В малых городах и деревнях было тяжело, но в больших и средних городах массовой безработицы не было. Сейчас такая опасность существует. Осознание глубины кризисных проблем идет. Но у общества и страны есть преимущество. Недавно мы пережили кризис, связанный с крахом СССР, и все еще это хорошо помним — закалка осталась. Психологически нам легче, но власть и население понимают, что безработица связана с проблемами бедности. Их придется решать, тратить валютные резервы. У нас пока ограничен опыт решения этих проблем. И в Китае, и в Индии, и в Европе есть разные пути борьбы с бедностью, но основной принцип такой: надо давать не рыбу, а удочку. Отсюда программы по микрокредитованию бизнеса.
Легко сказать. Сколько об этом говорят, а среда как была агрессивна для малого бизнеса, так и осталась. Даже не понятно, чего наверху больше — цинизма или невежества в этом вопросе?
Невежества, наверное, уже нет, есть расслабленность. Но расширение малого бизнеса — это административно решаемая задача. Если бы Чубайсу поручили, то через пять лет мы имели бы результат, который бы нас устраивал. В условиях кризиса это приоритетная задача. Повторюсь: механизмы отработаны. Более того, в России уже все действует, но частично. Одно дело, когда цена нефти — 145 долларов, а когда 40 долларов, осознание приходит и во властные коридоры, и становится понятно, что самозанятость — это ключевая задача.
А какова, на ваш взгляд, индивидуальная программа борьбы с кризисом для каждого отдельного человека? Что ему надо делать или не делать для того, чтобы пережить тяжелые времена?
Первое: постарайтесь погасить свои долги, особенно если они в валюте. Если надо для этого что-то продать — продайте. Второе: будьте готовы к изменениям ситуации на рынке труда. Не надо быть абсолютно уверенным в том, что ваше рабочее место сохранится за вами. Ищите запасные варианты, имейте стратегию выхода, понимайте, куда в случае неблагоприятного развития ситуации можно устроиться, чтобы прокормить себя и семью. Не бойтесь непрестижной работы, главное — ее иметь. Третье и самое важное: будьте рациональны в своих тратах. Ко всему относитесь без истерики — это худшая линия поведения в условиях кризиса.
Советы Гайдара
Первое: «Постарайтесь погасить свои долги, особенно если они в валюте. Если надо для этого что-то продать — продайте»
Второе: «Будьте готовы к изменениям ситуации на рынке труда. Не надо быть абсолютно уверенным в том, что ваше рабочее место сохранится за вами. Ищите запасные варианты, имейте стратегию выхода, понимайте, куда в случае неблагоприятного развития ситуации можно устроиться, чтобы прокормить себя и семью. Не бойтесь непрестижной работы, главное — ее иметь»
Третье и самое важное: «Будьте рациональны в своих тратах. Ко всему относитесь без истерики — это худшая линия поведения в условиях кризиса»