Строительство иннограда в подмосковном Сколкове должно сопровождаться созданием «виртуального Сколкова» – настроенностью на инновации во власти, убеждена Эстер Дайсон, основатель фонда EdVenture и советник сколковского проекта. При таком подходе можно обойтись и без налоговых льгот.
Вы верите в успех проекта «Сколково»?
С одной стороны, Сколково – это просто здания и деньги, вложенные для того, чтобы компании были в одном месте и занимались исследованиями. Для того чтобы проект был успешным, нужно, чтобы было «реальное Сколково» и «виртуальное Сколково», которые на самом деле необязательно должны быть физически в одном месте. «Виртуальное Сколково» – это позиция государства по отношению к предпринимателям, к исследованиям, к выбору инноваций и извлечению из них пользы. Это другая сторона, и она действительно очень интересна и важна. Задача в том, как создать эту виртуальную среду вокруг зданий и денег в Сколкове.
Зачем запускать этот проект, если есть уже работающие наукограды?
Даже сама стройка волнует инвесторов, проект привлекает их внимание. Именно это важно, не здания сами по себе.
Считается, что это будет национальный аналог Кремниевой долины.
Нет, Кремниевая долина уникальна. Никто не может создать другую Кремниевую долину. Это должно быть что-то специально для России. Нужно не только сверху вниз, но и снизу вверх создавать предпринимательство. Предпринимателям нужно развиваться самостоятельно. Люди должны видеть – это не нанотехнологии или что-то такое же экзотическое, – это реально меняет мою жизнь. Становится легче выйти в сеть и получить разрешение на строительство нового здания, становится легче определить моих детей в институт, для женщин из дальних городов становится возможным получать модную одежду так же быстро, как и всем остальным. Люди говорят: я хочу, чтобы мой ребенок занялся наукой и стал инженером, я хочу стать частью новой экономики, потому что это приносит мне реальный доход. Это не абстракция, это реальность. Когда у нас будет поддержка людей, больше людей будут становиться предпринимателями. Такое не происходит за три месяца.
Что вы думаете о рисках коррупции в проекте? И вообще о коррупции в России?
Как и все, я думаю, что коррупция в России – это плохо. Другой вопрос – как вы можете остановить это и в особенности как с ней бороться в Сколкове. Первая вещь, которую следует понять: необходимо быть готовым покинуть проект, как только вы поймете, что что-то идет неправильно. Я не просила эту работу, и я готова расстаться с ней. Но пока меня не попросят покинуть проект, я буду делать только то, что считаю правильным. Я считаю правильным вопрос о прозрачности. Суть Сколкова в прибыльности. Если все будет прозрачно, люди будут видеть конкретные деньги по конкретному контракту. Нужно создать место, где люди хотели бы работать. И это нужно сделать не только в Сколкове, но и по всей России.
Были слухи о том, что вы входили в short-list претендентов на управление проектом.
Да? Мне не говорили об этом. Думаю, это просто слух.
Вы не видели этот short-list?
Нет. Сейчас это Крейг Баррет и Виктор Вексельберг.
Что вы думаете о назначении Крейга Баррета на должность сопредседателя наблюдательного совета?
Это отлично. Он был CEO большой компании, он хорошо знает Россию, не занят сейчас другой работой. Я знаю его и могу сказать, что он, несмотря на возраст, все еще очень активен. Его жена три месяца провела в том же Звездном городке, что и я, готовясь к полету в космос. Учитывая это, можно сказать, что Крейг будет достаточно полезен для проекта, поскольку уже знаком со страной не понаслышке.
Вы лично готовы инвестировать в Сколково?
У меня есть только собственные деньги, и это единственный капитал, которым я могу распоряжаться. Поэтому в случае со Сколковом мои инвестиции менее интересны, чем мои связи и мои советы. Еще одна вещь, которой я могу быть полезной, – я могу привести в проект хороших людей. Я получаю множество резюме, которые могу перенаправить тем, кто занимается подбором кадров для Сколкова. Возможно, я буду инвестировать средства в какие-то компании, которые появятся в Сколкове, в стартапы. На этой неделе мы увидели несколько интересных проектов. Сейчас у меня не очень много свободных денег – около $100 тыс., а в масштабах Сколкова это капля в море. Там должно быть много маленьких компаний, пусть даже с капиталом в $50 тыс.
Какие инвесторы готовы вложить средства в Сколково?
Russia Partners собирается вложить $250 млн в компанию, занимающуюся созданием data-центра, который, вероятно, станет центром управления Сколковом.
Не думали о том, чтобы продать часть своего бизнеса, а вырученные деньги использовать для проектов в Сколкове?
Поймите, я не венчурный фонд. Я могу способствовать тому, чтобы мои компании приняли участие в проекте. Но у меня нет $1 млрд, я инвестирую свое время, и для меня оно более ценно.
Вы встречались с Владиславом Сурковым и Дмитрием Медведевым. Расскажите о своих впечатлениях от этих встреч.
Мы услышали там то, что знали и раньше. Но смотрите: что-то сказали мы, что-то нам ответил Медведев – и вот уже происходит событие, инвестируются $250 млн. Отношение к проекту улучшается, люди начинают задумываться, как справиться с поставленными задачами. Ничего такого, после чего хотелось бы схватиться за голову с криком «Боже мой!», сказано не было. Вопросу стало уделяться больше внимания, стали приходить иностранные инвесторы. Очевидно, что проект становится важным для все большего числа людей. Но в какой-то момент это должно стать важным для всей страны. Бизнес – это не олигархи, добывающие нефть и продающие ее иностранцам. Бизнес – это люди вроде меня, которые создают продукт благодаря тому, что правительство дает нам для этого свободу действий.
Кремль на правильном пути?
Да. Много ошибок может быть совершено, главное – нужно не забывать о максимальной открытости, прозрачности. Если была сделана ошибка, люди должны знать об этом – что именно, во сколько это обошлось. Эффект будет лучше, чем если они вдруг узнают о том, что случилось, спустя три года. Ошибки будут – но их не нужно скрывать и их нужно исправлять.
Какие задачи в Сколкове считают первоочередными?
Проект находится на очень раннем этапе сейчас. Вексельбергу и Баррету нужно нанять кого-то, кто будет заниматься текучкой в Сколкове, ежедневной рутиной. Надеюсь, это будет человек, для которого важна открытость.
И кого вы им порекомендовали?
Не могу вам этого сказать. Но я постоянно думаю над этой задачей, поскольку считаю ее очень важной.
Налоговые послабления необходимы для такого проекта?
Я не большой фанат налоговых льгот. Думаю, если они есть, то они должны быть для всех, не только для Сколкова. С другой стороны, если так можно привлечь людей в Сколково, может, оно стоит того. Но опять же, это должно делаться открыто, равные преимущества должны быть у всех участников. Сколково необходимо, потому что хорошие начинания нужно сконцентрировать в одном месте, чтобы они могли расти и развиваться. Если вы посадите на улице один цветок – он умрет. Посадите десять цветков в парке – люди не будут их топтать, они будут защищены. Поэтому сначала – посадить цветы в парке, а потом уже можно сажать их повсюду. Вот в чем цель Сколкова.